Слово Императора (СИ) - Страница 64

— Наоборот, это единственный шанс выжить, — тряхнула головой она и принялась напяливать точно такой же на себя. Сноровисто управившись с упряжью, помогла мне затянуть ремни. Рюкзак оказался странным, двусторонним — большой мешок сзади, чуть меньшего размера — впереди. Да ещё крепился не только на плечах и талии, но и за бёдра.

— Надо взять хотя бы воду, или здесь есть запас? — несколько запоздало уточнила я.

— Немного есть, — кивнула Уру. — Пойдёмте, не будем терять времени.

— Уру, до окончательного крушения у нас есть некоторое время. Я понимаю, Руамар велел в случае чего глушить меня и тащить так, но, может, подождём его пару минут? — спросила я.

— Это не самая лучшая идея, — с сомнением проговорила она, опуская какой-то рычаг. Пол под ногами вздрогнул, и часть его поехала вниз, открывая провал сбоку гондолы.

— Не самая лучшая идея — это его геройства, — вздохнула я.

Впрочем, вопрос в это время решился сам собой: Руамар присоединился к нам. Окинув взглядом, удовлетворённо кивнул и принялся натягивать на себя такой же рюкзак. Закрепив все ремни, перехватил меня за локоть и потянул за собой к трапу, второй рукой махнув Уру.

Сложно сказать, почему я без слов и возражений последовала за оборотнем. Наверное, мне передалась уверенность двуликих: они явно знали, что делают, и не пытались таким экзотическим образом покончить с собой.

— При посадке ноги держи вместе, чуть согни, приземляйся на всю плоскость стопы, падать старайся набок. На ногах устоять не пытайся, всё равно не получится, — кратко проинструктировал меня Руамар. Потом был короткий разбег — и сердце замерло где-то в горле.

К высоте я всегда относилась с неуверенностью. Не то чтобы боялась, но старалась по возможности избегать; не вызывали у меня доверия открытые пространства с бездной под ногами. В дирижабле о пропасти внизу было легко забыть, а сейчас дыхание перехватило от ужаса и противоестественного восторга. На мгновение показалось, что мы не упадём вниз, что мы просто зависли в воздухе, застыли как мошки в смоле. Но в следующую секунду в лицо больно ударил порыв ветра, нас закрутило, пытаясь отделить друг от друга. Последовал болезненный рывок за руку, за которую меня держал Руамар; но пальцы его не разжались. Подтянув меня ближе, мужчина то ли что-то нажал, то ли дёрнул на моём рюкзаке и разжал руки.

На бесконечно долгое мгновение меня буквально парализовало от ужаса. Пришло понимание, что вот-вот последует очень болезненная и последняя в моей жизни встреча с землёй. Мелькнула совершенно дурацкая мысль попытаться быстро махать руками, чтобы задержаться в воздухе, а потом меня ещё раз рвануло, на этот раз за плечи, и перевернуло лицом вниз. Ветер ледяными пальцами вцепился в открытые участки кожи, выбивая слёзы из глаз и вынуждая зажмуриться. Последнее действие я выполнила с облегчением: так можно было поверить, что грохот сердца в ушах и жалящие порывы ветра — единственное, что существует в окружающем мире, а стремительно приближающаяся земля — плод моего воображения.

А потом меня так дёрнуло вверх за рюкзак, что все предыдущие рывки показались лёгкими поглаживаниями. Показалось, что руки и ноги продолжили по инерции двигаться вниз, а всё остальное — замерло на месте. Хорошо, я рефлекторно сжала зубы, когда зажмурилась, а то можно было и без языка остаться!

Однако, после этого рывка ветер вдруг стал вести себя гораздо приличней, да и положение моё в пространстве странно стабилизировалось — перестало швырять из стороны в сторону. Открыв глаза и оглядевшись, я обнаружила себя висящей под огромным белым куполом, медленно плывущим вперёд и немного вбок под действием ветра. Тихо выругавшись себе под нос, нашла взглядом ещё пару таких же куполов на некотором отдалении.

Кажется, привычка Руамара ни о чём не предупреждать заранее начинает здорово меня раздражать. И ведь я даже знаю, что он ответит, если я выскажу претензию на этот счёт: зачем засорять голову ненужной информацией!

Об этой разработке я слышала. Более того, подобные исследования велись и у нас, вот только с их результатами мне прежде сталкиваться не доводилось. Насколько я помнила из отчётов и со слов окружающих, основной проблемой прыжков с подобными куполами была ненадёжность их раскрытия. Интересно, нам сейчас просто повезло, или оборотням удалось решить этот вопрос?

На человеческих дирижаблях эвакуация осуществлялась с помощью пары крылолётов — хрупких крылатых машин-планеров с велосипедным приводом управляющего винта. Их достоинством была управляемость и довольно высокая надёжность, а недостатками — необходимость наличия навыка управления и, главное, громоздкость. Они, как правило, крепились снаружи под брюхом дирижабля. Ещё порой для этих целей применялись индивидуальные дельтапланы, обладавшие теми же недостатками; разве что хранить их, в виду значительно меньшего размера, можно было внутри гондолы.

За время спуска я успела вслух высказать себе под нос всё, что думала про собственного мужа, про дирижабли, про небо, про степь под ногами и весь Руш в целом. Особенной смысловой нагрузки поток ненормативной лексики не нёс, но мне всё равно полегчало, и пропало навязчивое желание свернуть кое-кому шею. Страх временно отступил, хотя мечта поскорее почувствовать под ногами твёрдую землю и никогда в жизни больше не повторять таких полётов никуда не делась. А ещё, взяв себя в руки, я наконец-то сумела сосредоточиться не на эмоциях, а на событиях.